Неточные совпадения
— Что вы, что вы это над собой сделали! — отчаянно проговорила она и, вскочив с
колен, бросилась ему
на шею, обняла его и крепко-крепко
сжала его
руками.
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком, приходила с твоей мамой в этот собор и лепетала молитвы по старой книге?» Но песня все сильнее, все страстнее, стремительнее; ноты выше: в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее рвутся лишь крики — знаете, когда судорога от слез в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается в душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает
на колена,
сжимает перед собой
руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха — у Страделлы есть несколько таких нот — и с последней нотой обморок!
Накамура, как медведь, неловко влезал
на место, где сидели полномочные,
сжимал, по привычке многих японцев,
руки в кулаки и опирал их о
колени, морщил лоб и говорил с важностью.
Сначала пожилой рабочий, сидевший против Нехлюдова, весь
сжимался, старательно подбирая свои обутые в лапти ноги, чтоб не толкнуть барина, но потом так дружелюбно разговорился с Нехлюдовым и Тарасом, что даже ударял Нехлюдова по
колену перевернутой кверху ладонью
рукой в тех местах рассказа,
на которые он хотел обратить его особенное внимание.
Сжав кулаки, он крадется к женщине и вдруг, топнув ногой, падает
на колени перед нею, широко раскинув
руки, подняв брови, сердечно улыбаясь.
Сидела она около меня всегда в одной позе: согнувшись, сунув кисти
рук между
колен,
сжимая их острыми костями ног. Грудей у нее не было, и даже сквозь толстую холстину рубахи проступали ребра, точно обручи
на рассохшейся бочке. Сидит долго молча и вдруг прошепчет...
Передонова смущало все, что он здесь видел и слышал. Он бормотал несвязные слова и сидя
на кресле, старался шапку держать так, чтобы исправник видел кокарду. Миньчуков сидел против него, по другую сторону стола, а загребистые
руки его тихонько двигались
на коленях,
сжимались и разжимались.
Дело происходило уже осенью в Ницце. Однажды утром, когда я зашел к ней в номер, она сидела в кресле, положив ногу
на ногу, сгорбившись, осунувшись, закрыв лицо
руками, и плакала горько, навзрыд, и ее длинные, непричесанные волосы падали ей
на колени. Впечатление чудного, удивительного моря, которое я только что видел, про которое хотел рассказать, вдруг оставило меня, и сердце мое
сжалось от боли.
В углу, около постели, стенные часы нерешительно и негромко пробили раз — два; женщина дважды вздрогнула, подошла, остановила прихрамывающие взмахи маятника неверным движением
руки и села
на постель. Поставив локти
на колени, она
сжала голову ладонями, волосы её снова рассыпались, окутали
руки, закрыли лицо плотной, тёмной завесой.
Поэтому, когда Евсей видел, что Яшка идёт драться, Старик бросался
на землю, крепко, как мог,
сжимал своё тело в ком, подгибая
колени к животу, закрывал лицо и голову
руками и молча отдавал бока и спину под кулаки брата.
Она села, грудь ее воздымалась под тонким дымом газа;
рука ее (Создатель, какая чудесная
рука!) упала
на колени,
сжала под собою ее воздушное платье, и платье под нею, казалось, стало дышать музыкою, и тонкий сиреневый цвет его еще виднее означил яркую белизну этой прекрасной
руки.
Он стал
рукой тихо гладить ей голову, и ему нравилась эта ласка, — такая отеческая — ласка ребёнку. Матрёна в самом деле похожа была
на ребёнка: она взобралась к нему
на колени и
сжалась у него
на груди в маленький, мягкий и тёплый комок.
Она схватила его
руки, крепко
сжала их и, не выпуская из своих, положила к себе
на колени, так что он
на секунду ощутил под легкой шершавой тканью капота ее твердое и точно скользкое тело.
На это есть тысячи приемов, тысячи способов, и их
на словах не перечтешь и не передашь, — это дело практики, — докончила она и, засмеявшись,
сжала свои
руки на коленях и заключила, — вот если бы вы попали в эти сжатые
руки, так бы давно заставила вас позабыть все ваши муки и сомнения, с которыми с одними очень легко с ума сойти.
— О, боже мой, какое горе, — произнесла Синтянина и, поискав ногой стула и не найдя его, опустилась пред Ларисой
на колени,
сжала ее
руки и поцеловала их.
Раз Владимир Семеныч, вернувшись со службы домой, застал сестру плачущей. Она сидела
на диване, опустив голову и ломая
руки, и обильные слезы текли у нее по лицу. Доброе сердце критика
сжалось от боли. Слезы потекли и у него из глаз и ему захотелось приласкать сестру, простить ее, попросить прощения, зажить по-старому… Он стал
на колени, осыпал поцелуями ее голову,
руки, плечи… Она улыбнулась, улыбнулась непонятно, горько, а он радостно вскрикнул, вскочил, схватил со стола журнал и сказал с жаром...
Едва Юрий Денисович успел произнести последние слова, как мальчики в одну минуту окружили князя. Бобка вскарабкался к нему
на колени и буквально душил поцелуями. Его старшие братья
жали руки молодого доктора и со слезами
на глазах называли его спасителем Лидочки.
Исанка слабо вскрикнула и вскочила с
колен Борьки,
сжимая рукою расстегнутую
на груди блузку. Борька растерянно остался сидеть. Николай Павлович тоже стоял растерянно и смотрел глупыми глазами.
Исанка замолчала, опустив голову и закусив в темноте губу, вся внутренно
сжавшись, как будто под пыткою. А он вдруг расстегнул у нее
на блузке одну пуговичку, дернул другую, — она оборвалась, — быстро провел
руку под блузку. Исанка скорчилась
на его
коленях и крепко схватила обеими
руками его
руку.